ОБЫВАТЕЛЬ - страж здравого смысла

Леонид ЛЕРНЕР

МОЛИТВА РАФАЭЛЯ

Здесь покоится Рафаэль, при жизни

которого природа боялась быть

побежденной. А после его смерти она

боялась умереть.

Надпись на могиле Рафаэля

в Римском Пантеоне.

Трудно даже представить себе, что эти слова – об одном из смертных. Каким же должен быть человек, чтобы его величие сравнили с величием природы?..

Эпоху, породившую его, называют Высоким Возрождением. После Средневековья, запалившего костры инквизиции, пламя которых обожгло и современников Данте, человечество словно вдруг ужаснулось своему невежеству и жестокости. А, ужаснувшись, дерзнуло поверить в себя. «То была эпоха, которая нуждалась в титанах, - скажет мыслитель, - и которая породила титанов, ошеломивших мир свершениями человеческого духа». Один из них – Рафаэль, подаривший людям в образе Мадонны бессмертную надежду.

Оставшись с одиннадцати лет сиротой, он учился в мастерской известного художника Пьетро Перуджино. Но вскоре покинул учителя в поисках новых путей. ...Восхищенный юноша на улицах Флоренции. Потрясенный, стоит перед «Давидом» Микельанджело. Не может оторвать глаз от собора Санта Мария дель Фьоре, воздвигнутого Брунеллески. А вокруг только и разговоров, что о загадочной «Джоконде» Леонардо, о его удивительном картоне «Битва при Ангиари», и о бросившем ему вызов Микельанджело, только что явившем городу свою «Битву при Кашине».

Рафаэлю указывают, как пройти к дому маэстро Микельанджело. Через полчаса он входит в мастерскую хмурого человека, заваленную глыбами мрамора, и просит показать картон, «о котором все говорят». Скульптор раздражен неудачами, он в бешенстве от «неблагодарной Флоренции», которая платит ему на порядок меньше, чем Леонардо. Ему не до гостей… Но Рафаэль учтив и деликатен, миловиден, как девушка, с длинными густыми волосами до плеч, прекрасными глазами. И, разрешив ему копировать картон «Битва при Кашине», спустя несколько часов отмечает, что рука Рафаэля решительна, вынослива и искусна.

В те дни Рафаэлю исполнился 21 год. Шел 1504-й…

Человек гармонии

Для того, чтобы через четыре года въехать в Рим, а еще через год стать его живой легендой, надо было превзойти самого себя. И Рафаэлю это удалось.

Можно опускать богов на землю – так поступали древние греки. Можно поднимать людей до идеальной мечты – так поступал Рафаэль. Всю жизнь он писал Мадонн. И всегда они были не столько красивы, сколько прекрасны. Были ли они Богородицами? Одну из них он назвал «Мадонна Божественной любви». Но взгляните на других: «Мадонна в зелени», «Мадонна с щегленком»… «Прекрасная садовница»… Сияющая, преображенная щедрым искусством Италия, незабываемый цвет ее – молодая прекрасная мать.

Были ли они вполне земными, эти цветущие женщины? Прямой ответ на этот вопрос не имеет смысла. Несомненно одно: это великие женщины, в образе которых слилось все лучшее – от земли и неба. Да, они земные – с рдеющим на щеках румянцем, с нежной кожей, высокой девичьей грудью. Да, они небесные, ибо взгляд их кроток и тёпл, а во всем облике разлито глубокое целомудрие. Что же до «Сикстинской Мадонны», то в окружении изумленных ее божественной красотой ангелов и святых она как бы опускается к нам с неба, становясь все ближе и ближе…

Он напишет ее в 1514 году, в самый пик своей славы. Но мало кто знает, что прототип «Сикстинской» был найден Рафаэлем гораздо раньше. Среди картин, с которыми художник явился в Рим, была и «Донна Велата», написанная с некой Маргариты из Сиены. Необычайная таинственность, присущая Рафаэлю, так и не позволила узнать, почему именно к ней вновь обратился Мастер, готовясь к созданию главной своей Мадонны.

Князь живописи

От изящества и обаяния его картин папа Юлий пришел в неописуемый восторг и вскоре поручил Рафаэлю украсить фресками Станци – комнаты в своих новых апартаментах в Ватикане. Одна их этих фресок – «Афинская школа», ставшая наряду с сикстинскими росписями Микельанджело вершиной монументальной живописи всех времен и народов.

Думая о Рафаэле, задаешься вопросом: что же все-таки выделяло его из созвездия художников – титанов Возрождения?

Безупречность рисунка? Но разве только он обладал ею? Чувство цвета? И здесь он вовсе не был единственным королем. Но есть, есть в любом искусстве одно, общее для всех и, наверное, самое важное. Писатель мыслит всей протяженностью романа, всеми сцеплениями его героев – то же и с композицией в живописи. И вот именно в композиции не было равных Рафаэлю. Он видел мир прекрасным, человека считал центром и венцом Вселенной.

Цельный, гармоничный человек, живущий не в отторженном от него мире, изображенный с достоинством, присущим человеку, – вот его программа, блистательно воплощенная в «Афинской школе». Под сводами грандиозного здания Храма Науки с полной непринужденностью расположились философы древности. Но пришли они сюда не спорить, а искать и найти союз мыслящих существ, называемых людьми. Эту идею художника подчеркивает композиция. Она так свободна, так глубока, что фреска буквально раздвигает, наполняет воздухом тесные комнаты Ватикана…

О жизни Рафаэля, человека, художника и творца, написаны целые библиотеки. Что ж, понятно: ведь именно он, как никто другой, воспел духовную жажду человека, его трепетную близость к Богу. Но…

У каждого явления есть обратная сторона. Ибо, отложив кисть, а вместе с ней и свой сокровенный разговор с Всевышним, художник превращался в смертного, которому не чужды земные наслаждения. Получая от папы щедрое содержание, Рафаэль снял роскошную виллу, поселив там красивую любовницу и целый штат слуг. Его можно было видеть в Риме повсюду – весь город говорил о его немыслимых туалетах.

…Однажды вечером Микельанджело, закончив работу в Сикстинской капелле, шел по площади Святого Петра в блузе, забрызганной краской и штукатуркой. Увидел Рафаэля. Тот шагал ему навстречу празднично одетый, в модных высоких ботинках с серебряными пряжками, в белоснежной батистовой рубашке и голубом кафтане, окруженный поклонниками. Микельанджело остановил его:

- Куда ты идешь, разодетый, будто князь?

- Я и есть князь. Князь живописи, - парировал Рафаэль. И, в свою очередь, поинтересовался:

- А куда идете вы, в одиночестве, будто палач?..

Из писем художника своему другу графу Кастальоне узнаем, каким смертельным грешником ощущал себя Рафаэль. И понимаем, что его Мадонны – его великое покаяние. А самая горячая из этих молитв – «Сикстинская Мадонна».

Письма к Кастальоне – чуть ли не единственное прямое свидетельство о терзаниях души Рафаэля. Граф как-то обмолвился: «Рафаэль умел хранить свои тайны. Он был из тех людей, которые жгут документы перед смертью».

Смерть и воскресение

Рафаэль умер так же стремительно, как и жил, 37 лет от роду – от зловещей лихорадки, подхваченной в римских катакомбах, где вел археологические исследования.

В последние годы он так много работал, что как-то признался: «Я надеюсь не упасть под такой тяжестью». Упал… Его отпевали в церкви Святого Сикста, для которой он создал самый знаменитый в мире алтарный образ. Через два века за эту бесценную картину заплатят семьдесят килограммов золота, увезут в Германию, и она станет украшением Дрезденской галереи.И когда, спустя века, сокровища Дрезденской галереи, хранившиеся в годы Отечественной в запасниках Государственого Музея изобразительных искусств им. Пушкина, будут (перед возвращением в Германию) показаны народу, многие вспомнят, что «Сикстинская Мадонна» Рафаэля давно известна и почитаема в России. Гоголь из своего итальянского далека говорил о ней восторженно и священно; теряющий рассудок Гаршин припадал к ней, как к источнику с живой водой; репродукция Мадонны висела над головой умирающего Достоевского…

Не забудем очередь в музей на Волхонке: густая толпа протянулась на километры. Мы маялись в этой очереди целую неделю. И помним, как многие повторяли, словно молитву, название картины, которую жаждали увидеть. Москва стояла «на Рафаэля, на «Мадонну»!

13 июня 2017 г.

№31

«Обыватель» продолжает публикацию очерков Леонида Лернера об искусстве. В этот раз его герой – снова титан Великого Возрождения. Рафаэль Санти. Автопортрет Мадонна с зеленью Мадонна Божественной любви Мадонна с щегленком Прекрасная садовница Другие публикации этого раздела http://obivatel.com/artical/62.html http://obivatel.com/artical/47.html http://obivatel.com/artical/109.html http://obivatel.com/artical/145.html http://obivatel.com/artical/168.html http://obivatel.com/artical/191.html http://obivatel.com/artical/230.html http://obivatel.com/artical/255.html http://obivatel.com/artical/300.html http://obivatel.com/artical/340.html http://obivatel.com/artical/360.html http://obivatel.com/artical/377.html http://obivatel.com/artical/400.html http://obivatel.com/artical/422.html http://obivatel.com/artical/448.html http://obivatel.com/artical/456.html http://obivatel.com/artical/486.html http://obivatel.com/artical/493.html http://obivatel.com/artical/507.html http://obivatel.com/artical/536.html http://obivatel.com/artical/565.html http://obivatel.com/artical/586.html http://obivatel.com/artical/591.html http://obivatel.com/artical/614.htm http://obivatel.com/artical/625.html http://obivatel.com/artical/647.html http://obivatel.com/artical/654.html http://obivatel.com/artical/678.html http://obivatel.com/artical/698.html	Леонид ЛЕРНЕР МОЛИТВА РАФАЭЛЯ Здесь покоится Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побежденной. А после его смерти она боялась умереть. *Надпись на могиле Рафаэля* *в Римском Пантеоне.* Трудно даже представить себе, что эти слова – об одном из смертных. Каким же должен быть человек, чтобы его величие сравнили с величием природы?.. Эпоху, породившую его, называют Высоким Возрождением. После Средневековья, запалившего костры инквизиции, пламя которых обожгло и современников Данте, человечество словно вдруг ужаснулось своему невежеству и жестокости. А, ужаснувшись, дерзнуло поверить в себя. «То была эпоха, которая нуждалась в титанах, - скажет мыслитель, - и которая породила титанов, ошеломивших мир свершениями человеческого духа». Один из них – Рафаэль, подаривший людям в образе Мадонны бессмертную надежду. Оставшись с одиннадцати лет сиротой, он учился в мастерской известного художника Пьетро Перуджино. Но вскоре покинул учителя в поисках новых путей. ...Восхищенный юноша на улицах Флоренции. Потрясенный, стоит перед «Давидом» Микельанджело. Не может оторвать глаз от собора Санта Мария дель Фьоре, воздвигнутого Брунеллески. А вокруг только и разговоров, что о загадочной «Джоконде» Леонардо, о его удивительном картоне «Битва при Ангиари», и о бросившем ему вызов Микельанджело, только что явившем городу свою «Битву при Кашине». Рафаэлю указывают, как пройти к дому маэстро Микельанджело. Через полчаса он входит в мастерскую хмурого человека, заваленную глыбами мрамора, и просит показать картон, «о котором все говорят». Скульптор раздражен неудачами, он в бешенстве от «неблагодарной Флоренции», которая платит ему на порядок меньше, чем Леонардо. Ему не до гостей… Но Рафаэль учтив и деликатен, миловиден, как девушка, с длинными густыми волосами до плеч, прекрасными глазами. И, разрешив ему копировать картон «Битва при Кашине», спустя несколько часов отмечает, что рука Рафаэля решительна, вынослива и искусна. В те дни Рафаэлю исполнился 21 год. Шел 1504-й… Человек гармонии Для того, чтобы через четыре года въехать в Рим, а еще через год стать его живой легендой, надо было превзойти самого себя. И Рафаэлю это удалось. Можно опускать богов на землю – так поступали древние греки. Можно поднимать людей до идеальной мечты – так поступал Рафаэль. Всю жизнь он писал Мадонн. И всегда они были не столько красивы, сколько прекрасны. Были ли они Богородицами? Одну из них он назвал «Мадонна Божественной любви». Но взгляните на других: «Мадонна в зелени», «Мадонна с щегленком»… «Прекрасная садовница»… Сияющая, преображенная щедрым искусством Италия, незабываемый цвет ее – молодая прекрасная мать. Были ли они вполне земными, эти цветущие женщины? Прямой ответ на этот вопрос не имеет смысла. Несомненно одно: это великие женщины, в образе которых слилось все лучшее – от земли и неба. Да, они земные – с рдеющим на щеках румянцем, с нежной кожей, высокой девичьей грудью. Да, они небесные, ибо взгляд их кроток и тёпл, а во всем облике разлито глубокое целомудрие. Что же до «Сикстинской Мадонны», то в окружении изумленных ее божественной красотой ангелов и святых она как бы опускается к нам с неба, становясь все ближе и ближе… Он напишет ее в 1514 году, в самый пик своей славы. Но мало кто знает, что прототип «Сикстинской» был найден Рафаэлем гораздо раньше. Среди картин, с которыми художник явился в Рим, была и «Донна Велата», написанная с некой Маргариты из Сиены. Необычайная таинственность, присущая Рафаэлю, так и не позволила узнать, почему именно к ней вновь обратился Мастер, готовясь к созданию главной своей Мадонны. Князь живописи От изящества и обаяния его картин папа Юлий пришел в неописуемый восторг и вскоре поручил Рафаэлю украсить фресками Станци – комнаты в своих новых апартаментах в Ватикане. Одна их этих фресок – «Афинская школа», ставшая наряду с сикстинскими росписями Микельанджело вершиной монументальной живописи всех времен и народов. Думая о Рафаэле, задаешься вопросом: что же все-таки выделяло его из созвездия художников – титанов Возрождения? Безупречность рисунка? Но разве только он обладал ею? Чувство цвета? И здесь он вовсе не был единственным королем. Но есть, есть в любом искусстве одно, общее для всех и, наверное, самое важное. Писатель мыслит всей протяженностью романа, всеми сцеплениями его героев – то же и с композицией в живописи. И вот именно в композиции не было равных Рафаэлю. Он видел мир прекрасным, человека считал центром и венцом Вселенной. Цельный, гармоничный человек, живущий не в отторженном от него мире, изображенный с достоинством, присущим человеку, – вот его программа, блистательно воплощенная в «Афинской школе». Под сводами грандиозного здания Храма Науки с полной непринужденностью расположились философы древности. Но пришли они сюда не спорить, а искать и найти союз мыслящих существ, называемых людьми. Эту идею художника подчеркивает композиция. Она так свободна, так глубока, что фреска буквально раздвигает, наполняет воздухом тесные комнаты Ватикана… О жизни Рафаэля, человека, художника и творца, написаны целые библиотеки. Что ж, понятно: ведь именно он, как никто другой, воспел духовную жажду человека, его трепетную близость к Богу. Но… У каждого явления есть обратная сторона. Ибо, отложив кисть, а вместе с ней и свой сокровенный разговор с Всевышним, художник превращался в смертного, которому не чужды земные наслаждения. Получая от папы щедрое содержание, Рафаэль снял роскошную виллу, поселив там красивую любовницу и целый штат слуг. Его можно было видеть в Риме повсюду – весь город говорил о его немыслимых туалетах. …Однажды вечером Микельанджело, закончив работу в Сикстинской капелле, шел по площади Святого Петра в блузе, забрызганной краской и штукатуркой. Увидел Рафаэля. Тот шагал ему навстречу празднично одетый, в модных высоких ботинках с серебряными пряжками, в белоснежной батистовой рубашке и голубом кафтане, окруженный поклонниками. Микельанджело остановил его: - Куда ты идешь, разодетый, будто князь? - Я и есть князь. Князь живописи, - парировал Рафаэль. И, в свою очередь, поинтересовался: - А куда идете вы, в одиночестве, будто палач?.. Из писем художника своему другу графу Кастальоне узнаем, каким смертельным грешником ощущал себя Рафаэль. И понимаем, что его Мадонны – его великое покаяние. А самая горячая из этих молитв – «Сикстинская Мадонна». Письма к Кастальоне – чуть ли не единственное прямое свидетельство о терзаниях души Рафаэля. Граф как-то обмолвился: «Рафаэль умел хранить свои тайны. Он был из тех людей, которые жгут документы перед смертью». Смерть и воскресение Рафаэль умер так же стремительно, как и жил, 37 лет от роду – от зловещей лихорадки, подхваченной в римских катакомбах, где вел археологические исследования. В последние годы он так много работал, что как-то признался: «Я надеюсь не упасть под такой тяжестью». Упал… Его отпевали в церкви Святого Сикста, для которой он создал самый знаменитый в мире алтарный образ. Через два века за эту бесценную картину заплатят семьдесят килограммов золота, увезут в Германию, и она станет украшением Дрезденской галереи.И когда, спустя века, сокровища Дрезденской галереи, хранившиеся в годы Отечественной в запасниках Государственого Музея изобразительных искусств им. Пушкина, будут (перед возвращением в Германию) показаны народу, многие вспомнят, что «Сикстинская Мадонна» Рафаэля давно известна и почитаема в России. Гоголь из своего итальянского далека говорил о ней восторженно и священно; теряющий рассудок Гаршин припадал к ней, как к источнику с живой водой; репродукция Мадонны висела над головой умирающего Достоевского… Не забудем очередь в музей на Волхонке: густая толпа протянулась на километры. Мы маялись в этой очереди целую неделю. И помним, как многие повторяли, словно молитву, название картины, которую жаждали увидеть. Москва стояла «на Рафаэля, на «Мадонну»! 13 июня 2017 г.	Сопряжение К нашим зарубежным читателям Общество Отзвук Злоба дня Это мы Портреты Обстоятельства Горожане Обыкновения Даты Нравы Здравствуйте! Медицина Галерея Имена Досуги Разное Напоказ Творчество Улыбка Юмор Почитать Литература Гласность Россия В начале Основы всего Татьяна Женские вопросы Спорное Гипотезы Так и есть Истинно Добро пожаловать Собратья Без преград Наши в Америке Наши в Ираиле Диссонанс Несогласие Иные Не мы